Молотов. Наше дело правое [Книга 1] - Вячеслав Алексеевич Никонов

За секретаря нередко подписывался Молотов. Очевидно, что он имел отношение к закрытию газет, конфискации типографий[188], реализуя задачи агитотдела ВРК.

26 октября в ЦК решали вопрос о составе правительства. Пригласили лидеров левых эсеров, но те твердо стояли за образование «единого демократического правительства» с участием эсеров и меньшевиков. С ними солидаризировались и отдельные руководители большевиков, поведение которых вызывало у Молотова возмущение: «Но и в дни Октябрьского переворота в партии нашлись видные деятели, которые отвергали путь социалистической революции. К их числу относились не только такие, как Зиновьев и Каменев, открыто стремившиеся помешать Октябрьскому восстанию, но — как показали первые же дни после переворота и создания советского правительства во главе с В. И. Лениным — такие как Рыков, Милютин и др., требовавшие во имя “единства социалистических партий”, чтобы советское правительство было организовано совместно с меньшевиками и эсерами и даже на паритетных началах, т. е. с предоставлением большевикам половины мест, хотя эти партии после Февральской революции с начала и до конца оставались непримиримыми противниками захвата власти»[189].

Вплоть до возобновления заседания съезда в 20.40 Ленин безуспешно уговаривал левых эсеров войти в правительство. Что же, правительство будет чисто большевистским. Следуют протесты бундовцев и меньшевиков-интернационалистов по поводу узурпации власти. В ответ крики: «Как, вы еще здесь?!» Шли приветствия от полков и коллективов. Ленин докладывал воззвание, озаглавленное «Декретом о мире». Предлагалось всем воюющим державам немедленно начать переговоры для достижения «демократического мира» без аннексий и контрибуций, гарантирующего каждой нации право на самоопределение. «Долгие овации сменились пением “Интернационала”… И снова рукоплескали, кричали, бросали шапки»[190].

На очереди вопрос о земле. Снова докладывает Ленин. Декрет о земле не размножен, не роздан — присутствующие воспринимают его на слух. Делегаты слышат самое главное: «Помещичья собственность на землю отменяется немедленно без всякого выкупа»[191]. Но не сразу понимают, что Ленин, отказавшись от программного требования РСДРП(б) о национализации всей земли, объявил ее «социализацию», то есть передачу в пользование общины. Это — эсеровская платформа. Молотов считал такой поворот Ленина одной из вершин его тактической мудрости: «В основу этого декрета был положен “Крестьянский наказ о земле”, составленный за два месяца до этого эсерами на основании 242 местных крестьянских наказов… Вплоть до окончательного решения вопроса о земле Учредительным собранием вся земля, включая и помещичью землю и земли царской семьи, передавалась в распоряжение местных, фактически крестьянских организаций, избранных демократическим путем. В итоге получилось, что разработанная эсерами программа — наказ крестьян — сослужила замечательную службу в пользу социалистической революции, а эсеры остались и без программы, и без крестьян, отхлынувших от эсеров, ничего не сделавших для осуществления крестьянского наказа»[192]. Поддержанный почти единогласно Декрет о земле стал мощнейшим орудием переворота, с помощью которого большевикам еще только предстояло завоевать страну.

В 2.30 утра 27 октября (9 ноября) Каменев зачитал Декрет об образовании правительства. Залу были известны и вызвали аплодисменты только три кандидатуры — Ленина, Троцкого, а также Луначарского, получившего портфель наркома народного просвещения. Не звучат фамилии Каменева, которого планируют на руководство ЦИКа, и Зиновьева, намеченного главным редактором партийного органа. Раздаются голоса против чисто большевистского состава правительства. «Коалиция с Данами и Либерами не усилила бы революцию, а погубила бы ее»[193], - уверяет Троцкий. Все члены первого советского правительства ранее сидели по тюрьмам. Никто из них никогда не был на руководящих должностях и ни разу не заходил в министерства, которые предстояло возглавить.

Заключительным аккордом съезда было избрание нового ЦИКа. Среди полного беспорядка в стремительно пустеющем зале оглашается список незнакомых имен. Из 101 члена — 62 большевика, 29 левых эсеров, 6 новожизнецев. Совнарком был объявлен подотчетным ЦИКу, который обладал правом вето на законодательные акты и правительственные назначения. Около пяти утра съезд завершился. Немногие оставшиеся огласили зал нестройными звуками «Интернационала» и устало потянулись к выходу. История была сделана.

За весь съезд Ленин и его коллеги ни разу не упомянули о марксизме или диктатуре пролетариата. Все принятые декреты считались временными и подлежали утверждению Учредительным собранием. Уже на первом своем заседании СНК подтвердил, что его выборы пройдут в назначенный срок — 12 ноября. Большевики, по существу, сделали лишь заявку на власть, которую нужно было подтвердить. Исход первого раунда борьбы был решен в последующую неделю — на улицах Петрограда, под Царским Селом, в Москве и крупнейших губернских центрах.

29 ноября Молотов отчитывался в Петербургском комитете РСДРП (б) о своей деятельности в ВРК:

— Революционный комитет был организован до революции, дела его очень разнообразны — назначение комиссаров и т. д. Отделы только теперь организуются, положение очень неясно; поэтому Революционный комитет должен передать практическую работу в Совет Народных Комиссаров, а другую часть — в руки комитетов, которые теперь создаются. Произведены смещения в штабе, и теперь есть надежда, что борьба будет успешна. Несколько прямых проводов у нас есть, Харьков в руках Совета, Екатеринослав — тоже, Москва — неопределенно[194].

В тот день Краснов взял Царское Село. В Первопрестольной войска, собранные Московским комитетом спасения и штабом округа под началом полковника Рябцева и городского головы Руднева, заняли Кремль. В Петрограде тоже началось восстание, которым от имени Комитета спасения руководил полковник Полковников, превративший в свой штаб инженерное училище. Подавление возглавил комендант Петропавловской крепости Благонравов, который с командой пулеметчиков, броневиков и пехоты отбил Михайловский манеж, почту, телеграф и телефон, заставлял капитулировать одно училище за другим. Комитет спасения пытался отсидеться в городской думе, но к ночи большевистские войска ворвались в Думу и выкинули оттуда всех. 30 октября немногочисленные войска, которые вел Керенский, были отброшены вблизи Пулковской обсерватории. В Москве большевистские силы тоже перешли в наступление, очистив Кремль под угрозой артиллерийского обстрела.

«Триумфальное шествие советской власти» осуществлялось по-разному. Где-то большевики, объединившись с эсерами и меньшевиками, провозглашали власть местного совета. Где-то брали ее сами. В каких-то городах проправительственные силы оказывали сопротивление, в каких-то — провозглашали нейтралитет. К началу ноября большевики все еще не контролировали национальные окраины, Юг, где властвовал атаман Каледин, сельскую местность. Но в их руках оказались обе столицы и все города Великороссии. Каким образом большевики так стремительно смогли завоевать власть?

Молотов, рассуждая об этом, выделял в первую голову организацию, тактику и вождя. «Нельзя не считаться с тем, что наша партия добилась октябрьской победы главным образом благодаря тому, что гибкость ее тактики опиралась на предшествующую основательную подготовку к немирным путям революции: боевые дружины вооруженных рабочих; нелегальные партийные организации, которым принадлежала руководящая роль;